Век учись
Дискуссия в конференц-зале "СБ"
Владимиром Набоковым, заметившим как–то, что троечники — это становой хребет нации, очень хочется спорить. «Зачем тогда вгрызаться в гранит науки, ночей не спать, стремиться к вершинам? Если краеугольный камень нашей жизни закладывают люди с полузнаниями и полумыслями!» — часто недоумевают в письмах читатели «СБ» из числа родителей, учителей, отличников и хорошистов. Цифры это подтверждают: в России, к примеру, посредственных учеников — более половины. Факты тоже: троечник Буш–младший управлял Америкой два срока. А подтверждает ли сама логика развития жизни? Нужно ли ее мерить отметками или, быть может, нюхом, напором, удачей? На эти вот уж действительно краеугольные темы в конференц–зале «СБ» рассуждали генеральный директор ЗАО «ИТРАНЗИШЭН» Сергей ГВАРДЕЙЦЕВ, кандидат психологических наук доцент Леонид ЛЕВИТ, директор гимназии № 3 г. Барановичи Владимир РАЗУМОВИЧ, учитель математики СШ № 19 г. Минска, заслуженный учитель Александр ФЕЛЬДМАН и заведующая отделением дневного пребывания Минского клинического детского психоневрологического диспансера Зоя ЦИЛИНА.
А.Фельдман: Знаете, в любой стране нужны профессии, где много знаний не требуется. Дворники, трактористы, водители, не в обиду будет сказано... Самое главное, должно быть образование, отвечающее потребностям дня. Мой афоризм: «Среднее образование не должно быть средним». Увы, по моему твердому убеждению, в последние годы качество среднего образования падает. Мы опустили его уровень до уровня среднего ученика. Материалы, которыми пользовались педагоги много лет, состоят из трех частей — базовый уровень, повышенный и углубленный. А сейчас даже выпускники лицеев и гимназий сдают выпускной экзамен на базовом уровне!
«СБ»: Это потому, что большинство ребят не в состоянии сдать экзамены на повышенном уровне?
А.Фельдман: Нет, это потому, что требования занижены. Нынешние троечники по десятибалльной системе — это те, кто имел бы по пятибалльной системе оценки 1 — 2. Максимум, что может получить выпускник за работу в школе, — 55 баллов. Но, набрав 26 баллов, он в переводе на новую шкалу отметок получит 7 баллов. Позвольте, но ведь 26 баллов более чем в два раза меньше, чем 55, а 7 баллов — вовсе не половина от 10! Когда я только начинал работу в школе, было требование: если ученик выполнил две трети контрольной работы, то ему по пятибалльной шкале полагалось не выше «тройки». А сегодня в такой же ситуации можно получить и 7, и даже 8 баллов! И все же троечник троечнику рознь. Каждый из нас далеко не всегда находит себя в жизни с первой попытки. Важно, чтобы школа не только давала знания, но научила учиться. Если ученик все годы домашнее задание делал за полчаса–час, из него не будет толку!
«СБ»: Даже если он при этом получал хорошие оценки?
А.Фельдман: Да! Задание по математике должно быть таким, чтобы ученик мог посидеть за ним и час, и полтора, подумать, обмозговать. На уроке учителя учат, а дома ученики размышляют. И в среднем 3,5 — 4 часа должны потратить на подготовку к урокам.
В.Разумович: Владимир Набоков, к сожалению, не указал, какой именно нации «становой хребет» составляют троечники. Наверное же, не немцев, не японцев и не китайцев, учитывая их успехи в экономике? В жизни «тройка», которая соответствует прежним 1 — 2 баллам, — это, согласитесь, ужасно. Никто не пойдет к парикмахеру–троечнику, не согласится лечиться у врача–троечника и не впустит строителя–троечника в собственный дом. В чем сегодня главная тревога? Дело в том, что в гимназиях и лицеях практически нет троечников. Но там занимается примерно лишь 30 процентов учащихся. А вот наша общеобразовательная школа на потоке выдает, к сожалению, большой процент троечников, т.е. выпускников, у которых отсутствуют элементарные мыслительные навыки. В обществе накапливается мощный слой «среднестатистических» личностей, который уничтожает отличников экономически и морально, — мы это попросту не замечаем. Поэтому, я считаю, у общества, чей становой хребет составляют троечники, будущего нет.
«СБ»: И в то же время родители жалуются, что во главу угла в школе ставится погоня за отметкой! Мол, старшеклассники свою жизнь без 2 — 3 репетиторов не представляют.
В.Разумович: Не вижу проблемы в репетиторстве. Это как в спорте: если тебя не устраивает тренер группы, в которой ты занимаешься, бери личного наставника. Тревогу вызывает лишь только то, что каждая семья, даже не очень материально обеспеченная, все равно старается нанять репетитора. Если бы государство создало нечто вроде института репетиторов, а у наших детей было время к ним обращаться, многие туда ходили бы с удовольствием.
А.Фельдман: Я считаю, родители должны почаще контактировать с учителями. И не думать, что, если учитель поставил ребенку «тройку», значит, он держит против него зло. У учителя нет никаких причин обижать его, занижать ему оценку! Есть только одно желание: сделать все, чтобы ученик лучше успевал, лучше усваивал то, что ему дают. Но это длительный процесс.
В.Разумович: Когда принималось решение сделать субботу свободной от занятий, все думали, что это разгрузит детей. Но что самое удивительное, в результате число уроков осталось прежним! Пытаемся объять необъятное. Я согласен, на уровне базовой школы могут изучаться все предметы. Но учить их нужно так, чтобы девятиклассники умели делать то, что им пригодится в жизни. Хорошо, в 10 — 11–х классах еще сложновато определиться с будущей профессией, но определиться, гуманитарий ты или технарь, можно и нужно. И в соответствии с этим провести дифференциацию по изучаемым направлениям... Знаете, есть такая игра «пятнашки», в которую можно играть, если есть хотя бы одна пустая ячейка. А у наших отличников, умников и умниц, увы, пустых ячеек нет. При первой же нестандартной задаче их «компьютер» зависает! Школа дает настолько много, что ребенок должен все знать и понимать. Если не понимает, то идет на то, чтобы заучить без понимания. Вот почему потом в жизни многие отличники оказываются невостребованными. Знания должны использоваться в нужное время в нужном месте. А отличник порой без учителя не может найти ни места, ни времени.
С.Гвардейцев: Я в своем роде здесь выступаю от имени и в защиту троечников. Хотя работаю в международном бизнесе, причем достаточно успешном. По роду деятельности мне постоянно приходится бывать в самых разных странах. Знаете, я спрашивал наших ребят, призеров международных олимпиад, как они ощущают себя в сравнении с теми, кто учится в Массачусетском университете. Отвечают: где–то между «четверкой» и «тройкой». То есть в любой группе даже высокоодаренных людей тоже существует определенная градация! Кто–то отличник, а кто–то троечник. Здесь все относительно.
«СБ»: А вы сами «троечником» были относительным?
С.Гвардейцев: Ну судите сами. Мой отец был военным, и мне нередко приходилось переезжать и учиться в разных школах. По математике по старой шкале оценок у меня всегда были «пятерки». Но когда я поступил в лицей БГУ, принес первую «тройку». Дома все были в шоке. Зато потом за полтора года я смог войти в пятерку лучших учеников в математическом классе. Когда поступал в БГУ, сдал экзамен на высший балл. Но и там повторилась та же история: появились «троечки». Дело в том, что лицеисты, поступив в вуз, как правило, первые год–полтора не учатся. Они все знают, им не очень–то интересно сидеть на лекциях. А когда начинают давать новое, уже трудно включиться в учебный процесс. Приходится напрягаться и догонять. Но если честно, то большинство троечников, с которыми мне пришлось сталкиваться в жизни, никогда не станут хребтом нации! Хотя среди них есть примерно процентов 20 достаточно одаренных студентов, которые были увлечены чем–то одним и просто совершенно не интересовались другими предметами.
В.Разумович: У каждого троечника есть любимый предмет, только мы часто об этом даже не догадываемся. И у отличника есть, только он тянет все изо всех сил на балл аттестата. Проигрывает в результате и тот и другой. Ну зачем, скажите, десятикласснику с явно выраженными задатками гуманитария глубоко изучать математику? А потом сдавать по ней экзамен? Был я в одной из голландских школ, там старшие классы имели химико–биологический профиль. Жил в семье десятиклассницы. У нее было всего 6 предметов! И это не мешает Голландии считаться в экономическом плане высокоразвитой страной.
Л.Левит: А что мешает нам ввести такую систему, как в Голландии?
В.Разумович: Страх перед тем, что планка среднего образования сразу резко опустится. В итоге давно пожинаем плоды нашей мощной академичной школы: победители на международных олимпиадах есть, стипендиаты всех уровней есть, а уникальных технологий в производстве мало. Мало творчества, мало индивидуальности в проектах и как результат мало конкурентоспособной продукции. Где взять творческую личность, если учим всех одинаково?
Л.Левит: Я считаю так: если троечники составляют в обществе большинство, что ж, пусть их называют становым хребтом. Главное, чтобы они не стали мозгом нации! Когда я учился в старших классах, у меня были и «тройки», и даже «двойки» по некоторым предметам — по тем, которые меня мало интересовали. И сплошные «пятерки» по тем предметам, которые мне нравились. Я уже тогда проанализировал, к чему у меня есть способности, что мне интересно и легко дается и что — нет. Думаю, у детей должна быть возможность сделать осознанный выбор в пользу тех или иных предметов. Понятно же, что, если у человека есть к чему–то способности, именно на них и нужно тратить больше времени и сил! У меня немало пациентов, которые всю жизнь мучаются от одной проблемы: выбрали профессию наугад, думая, что будет востребованна, а она настолько не по душе! Прав был Стивен Кинг, когда писал: «Талант сам по себе дешевле поваренной соли. Талантливого человека от успешного отличает только одно: уйма упорного труда».
С.Гвардейцев: Одно время у меня был совершенно бешеный ритм работы. А потом я решил его изменить, и в некоторые годы у меня стало набегать до 10 отпусков. Проанализировал темп развития компании — оказалось, именно в эти самые годы она имела самые высокие показатели. Иногда очень важно вовремя остановиться, осмотреться, куда ты движешься, куда движутся другие, какие впереди перспективы. В отпуске я освобождал себя от ежедневной рутины и думал над стратегией дальнейшего развития. Потому–то в жизни многие круглые отличники не могут найти себя, что они, как шахтеры, свободно чувствуют себя только в определенном круге проблем — от «а» до «б». В жизни так не бывает. Нужно иметь более широкий кругозор, не зашориваться в узком кругу типовых задач школьного или вузовского курса. Я, например, чтобы выработать умение правильно обращаться с деньгами... ходил играть в казино. Оно научило меня физической и моральной устойчивости, умению трезво подходить к любой ситуации, не поддаваться импульсам, уметь сдерживать себя. Насколько я знаю, в рулетку приходили играть кандидаты наук по математике. Их подготовка в части теории была исключительной, но им не хватало выдержки, культуры принятия решения, если хотите. Это я, конечно, не к тому, что предмет «казино» нужно вводить в программу, а к тому, что жизнь безумно многообразна и есть явный разрыв между накоплением знаний и культурой обращения с ними.
З.Цилина: В первую очередь нужно развивать эмоциональную сферу как основу, на которой строится интеллект. Если мы не умеем правильно управлять эмоциями, толку будет мало, а если умеем — из неудач будем извлекать положительный опыт.
Л.Левит: Есть такой принцип Парето. Смысл в чем? Что бы мы ни делали в течение рабочего дня, 80 процентов работы принесут лишь 20 процентов пользы, то есть почти не понадобятся. Это говорит о том, что если мы сможем научиться делать только полезное, то повысим эффективность своей работы в 5 раз!
В.Разумович: Однажды я привез из Финляндии учебник физики за три класса толщиной, как у нас за один класс. Там в основном иллюстрации с текстом, схемы. На весь учебник всего с десяток формул я насчитал. А у нас даются такие сложные темы, и при этом выпускники дома даже розетку заменить не могут. Показательный случай: участник олимпиады по математике получил замечание от автоинспектора, когда неправильно переходил улицу. Это о чем говорит?
А.Фельдман: Задумался. В школе учат правилам дорожного движения.
Л.Левит: Это говорит о том, что школа закончилась, началась реальная жизнь.
В.Разумович: Это говорит о том, что обучение, особенно в базовой школе, должно быть не только абстрактным, узкоориентированным на науку, но и привязанным к практике. Жизнь в малой степени связана с успехами в школе. В школе учат нас, а в жизни более успешен тот, кто умеет учить себя сам! Именно к этому должна готовить школа. А она добросовестно передает знания, чтобы потом ты смог набрать баллы и сдать тесты.
Л.Левит: Да, школа — достаточно предсказуемая структура, там все идет по строго заведенному порядку. Домашнее задание — урок — оценка. А жизнь полна неопределенностей. Человек может иметь отличные оценки по всем предметам, но в реальности столкнуться с такой «игрой не по правилам», что она обернется серьезной психологической травмой. Может, и в самом деле учить детей решать вот такие типичные жизненные проблемы, держать удары судьбы? Тем более отличников, поскольку они изначально ждут, что к ним будут относиться по–особому. Кстати, вы знаете, что болгарская учительница, у которой самый высокий в мире коэффициент интеллектуального развития IQ, два года не могла никуда устроиться на работу?
«СБ»: А троечники, по вашему мнению, к ударам более психологически приспособлены? Им не привыкать падать и подниматься.
Л.Левит: Я бы отличника сравнил с хрустальной вазой, которая, если упадет, разбивается вдребезги. А троечник больше похож на мячик. Ударился о землю, на время изменил свою форму и тут же восстановился.
В.Разумович: На одной из коллегий Минобразования приводили такой пример. Один студент, победитель всевозможных олимпиад, президентский стипендиат, обладатель красного диплома, окончив вуз, еле нашел работу в провинциальном городке... простым механиком! А какие радужные перспективы перед ним открывались во время учебы! Но сначала перевели на новое место его научного руководителя, потом работа над темой закончилась, а ему никто ничего не предложил. Пришлось уезжать на родину. Вот вам и задачка из жизни.
А.Фельдман: Это частный случай. Он не доказывает, что бесполезно стараться в учебе. Очень многие мои ученики стали врачами, среди них немало защитили кандидатские диссертации. Несмотря на то, что окончили школу с углубленным изучением математики! Дело в том, что математика дает такое развитие интеллекта, которое не способен дать ни один предмет. Она развивает лучшие качества в человеке...
«СБ»: Почему?
А.Фельдман: Это системообразующий предмет! Он учит строгости рассуждения, лаконичности изложения, критичности — отличать ложь от истины. Это целый пласт культуры. Я часто говорю: если в школе нет математики, то нет и школы. Кстати, технарю намного легче стать гуманитарием, чем гуманитарию — технарем. Но, на мой взгляд, 4 урока математики в неделю — очень мало. В старших классах должно быть не менее 6 уроков! На двух уроках учитель дает письменную работу, на четырех — новый материал. В спортивных классах ведь дети тренируют ноги дважды в день. А мозги разве не нуждаются в ежедневной тренировке? «Чтобы решать задачи, их нужно решать». Это слова известного педагога и математика Джорджа Пойя.
Л.Левит: Александр Маркович, а почему, на ваш взгляд, общая успеваемость снижается?
А.Фельдман: В этом нет вины учителя! Условия работы стали другими. Школа, по моему глубокому убеждению, должна осуществлять диктат, как и родители. То есть нужно заставлять ребенка учиться. Вспомним Паганини, которого отец закрывал вместе со скрипкой на 6 часов каждый день в чулане. Могу привести пример и одного моего ученика, который в 10–м классе после каждой контрольной работы плакал, потому что не успевал сделать все задачи. А в 11–м классе у него резко пошла успеваемость вверх. Он хорошо окончил школу, стал студентом мехмата, занялся научной работой. Приходил ко мне, показывал свою научную статью. Хорошая статья получилась!
Л.Левит: Я считаю, что школа хорошо учит больше знать и плохо — творчески мыслить и действовать. Находить новое, а не заучивать старое. Перегрузки в основном идут от рутины, от требования запоминать и верить. Оттого у нас и развелось такое немыслимое количество различного рода магов и целителей. Раз их много, значит, огромное количество людей им верит. А раз верят, значит, у них сильнее развито не критическое мышление, а свойство принимать все на веру и запоминать что скажут.
А.Фельдман: Когда Эйнштейн устраивался в молодости на работу, его экзаменовали, спрашивая об одном, втором, третьем. В ответ он сказал, что не забивал голову тем, что есть в каждом справочнике.
З.Цилина: Действительно, практически все то, что требуют от сегодняшнего ученика держать в памяти, есть в интернете! И, на мой взгляд, проблема, которую мы обсуждаем, никуда не уйдет, пока психология не займет достойное место в программе обучения. Главное, чтобы и она не превратилась, как многие другие предметы, в бесполезное заучивание терминов и определений.
«СБ»: Все ли дети от рождения настолько талантливы, чтобы учиться на «отлично»? Или в современном мире, где разучились читать и вживую общаться, талант к учебе — это все большая и большая редкость?
А.Фельдман: Все талантливы. И из этого надо всегда исходить. Другое дело, когда ребенок начинает пропускать занятия по болезни или когда учителя начинают меняться — это отбрасывает назад. А в нормальных условиях с нормальным здоровьем можно все постичь.
В.Разумович: Задача школы в том и состоит, чтобы открыть и развить талант. В каждом ребенке что–то есть!
А.Фельдман: Школа должна развивать ребенка во всех направлениях. Тогда и талант откроется. Но если не давать с самого начала изучать математику как следует, вряд ли что серьезное можно потом ожидать от учебы. Один знаменитый ученый сказал так: если какую–то работу — не важно какую, главное, чтобы она была для них незнакомой — предложить двум людям, один из которых математик, он и сделает ее лучше.
З.Цилина: Самое главное — сохранить здоровье ребенка. Тогда и таланты раскроются, и знания пригодятся в дальнейшей жизни. Все люди делятся на «левополушарных» и «правополушарных». Первые склонны к абстрактному мышлению, математике, логике, вторые — к образному, искусству, творчеству. И что делать тем «правополушарным» гуманитариям, возможно, будущим художникам или артистам, которым дают на углубленном уровне математику? Ко мне очень часто обращаются с подобными проблемами. Я всегда советую одно: не очень переживать по поводу оценок. Важнее всего — психическое состояние, здоровые эмоции. Ведь в последние годы значительно выросло количество стрессов, неврозов, психосоматических заболеваний у школьников. И кто, как вы думаете, обращается к нам чаще всего? Отличники! Создается впечатление, что они вообще не отдыхают. Я беседовала с одной девочкой–отличницей, так она, кроме различных занятий в гимназии, посещает еще и музыкальную школу, и студию сценического искусства, и хореографию. Получается, родители все свои несбывшиеся мечты стараются реализовать в ребенке. И детский организм просто не справляется с такими нагрузками. Происходит срыв. Очень много стало обращаться одиннадцатиклассников с просьбой освободить их от экзаменов. Они уже на пределе. Срывы, расстройства адаптации, депрессии... Мы, врачи, лишь боремся со следствиями. Более того, многие учителя не видят в ребенке личности, не учитывают его индивидуальных особенностей. А нужно думать не только о том, что нужно ребенку здесь и сейчас, но и о том, какой ценой все это обходится. Я сама была отличницей и знаю, каково это: недосыпать, отказываться от отдыха, от развлечений...
Л.Левит: За последнее десятилетие на порядок увеличилось количество тревожных расстройств!
«СБ»: И причина этому — школьные нагрузки?
З.Цилина: Это одна из основных причин. В том–то и дело, что к нам обращаются не только школьники. Очень много среди пациентов учителей!
С.Гвардейцев: Почему больше всего расстройств психики приходится на старшеклассников? Их родители сформировались еще в советские времена. Они видят современную школу не такой, какая она есть на самом деле, а такой, какой она была во времена их детства. Отсюда и множество самых разных конфликтов. Мамам с папами кажется: о, что–то новенькое ввели! Это надо, то надо, все надо. А с другой стороны, идет ломка системы ценностей у детей. Они росли с одними установками, а в 9 — 10–м классах выходят на улицу. Там другие законы.
Л.Левит: Дети каждый день видят в рекламе «пузыри», иллюзии того, что все в жизни дается легко, что есть быстрые и простые решения. Хлебнул пивка, добавил майонеза — и станет просто замечательно.
З.Цилина: А вы обратили внимание, какие высокие требования предъявляются нанимателями при приеме на работу? Возраст до 30 плюс одновременно большой опыт плюс знание иностранного языка плюс владение компьютером.
Л.Левит: Грубо говоря, тебе должно быть не более 30 лет, а опыта и навыков — на все 60!
«СБ»: А какие качества, на ваш взгляд, более востребованны сейчас: знания, умение выстраивать отношения с людьми, рисковать и признавать свои ошибки, творческие способности, предприимчивость?
В.Разумович: Нужно иметь творческое начало и глубокие знания по своему делу. Думаю, меня бизнесмены поддержат. А вообще, знаний, как и денег, много не бывает.
Л.Левит: Единой формулы нет. Но идеальный вариант, когда человек находит свою нишу, еще учась в школе. Находит и развивает. Тогда он будет успешен и в работе, и в жизни, и со здоровьем все будет в порядке. Если бы школа помогала ребенку в этом!
А.Фельдман: Я считаю, что наша школа уже сегодня это делает на три четверти. Когда дает нормальное добротное образование.
Л.Левит: А я думаю, что школа мало делает в этом направлении целенаправленно. Удачное попадание в десятку — дело случая. Ко мне потоком идут люди, которые, даже будучи в возрасте, не знают, для чего они, так сказать, предназначены. У нас разговор напоминает разговор сытого с голодным. Я не понимаю, как это можно не знать своих склонностей, а они не понимают, как это можно их чувствовать. И это массовое явление! Какое значение имеет, кто ты: троечник или отличник, если в жизни мы не видим, что отличники более преуспевают? Для школы самоцель — повысить успеваемость. А для меня самоцель — состояться в жизни. И эти цели очень даже не сходятся.
А.Фельдман: Почему же? Ребята знают, что им придется работать в условиях конкуренции.
Л.Левит: Знать на словах — это одно, а прочувствовать на себе — совсем другое.
В.Разумович: Они это начинают чувствовать уже в четвертом классе. Когда сдают экзамены при поступлении в гимназию. Для десятилетнего ребенка сознание того, что он их провалил, попал в число второсортных, болезненно чрезвычайно. Почему бы не принимать без экзаменов, а по среднему баллу?
А.Фельдман: Я считаю, что школе вообще средний балл не нужен. Обратите внимание: в школе у нас оценки по 10–балльной шкале, а на ЦТ — по 100–балльной, в вузе при зачислении тоже. Причем в вузе средний балл аттестата переводится в 100–балльную шкалу. И буквально один–два балла могут сыграть для абитуриента свою роковую роль, исказить картину успеваемости. Один имеет 8 по математике и 5 по труду. А второй имеет 9 по труду и 5 по математике. Но на мехмат пройдет не тот, кому лучше математика дается, а тот, у кого выше средний балл.
Л.Левит: Знаете, от чего, по мнению старшеклассников, зависит успех в жизни? В ходе одного из последних соцопросов подавляющее большинство — более 90 процентов — ответили, что... от связей. Не от знаний!
С.Гвардейцев: Чтобы связи могли в чем–то помочь, надо самому находиться много ближе к удаче! Давайте лучше задумаемся, что это такое вообще — быть успешным? Если ты на своем месте, с удовольствием работаешь, приносишь в казну больше налогов, в семье все в порядке — это и есть успех. А тот, кто изо всех сил держится за свое кресло, мешая более достойным продвигаться по службе, — это не успех ни для него, а тем более для государства. Это халява. А она никогда не приносит настоящего удовлетворения и рано или поздно оставляет у разбитого корыта. Сколько я видел людей небогатых, но совершенно счастливых! И сколько состоятельных, которые замучены сумасшедшим темпом жизни и постоянным напряжением! Меня в свое время поразил пример жизни Будды. У него было все в жизни, но однажды он увидел, что есть вокруг старики, калеки, больные страшными недугами. И, оказалось, его талант — не в праздном времяпрепровождении, а в осмыслении проблем бытия. И он отдал все свое богатство за то, чтобы узнать формулу счастья для всех людей. Для кого–то, может быть, успех — это полностью посвятить себя духовному, для кого–то — материальному. Не было и нет формулы счастья! И беда нашего времени в том, что немногие это понимают.