Джеймс Кох «Чтобы преподавать, нужно учиться»
В самом начале декабря в «Летово» приезжал сингапурский специалист по профессиональной подготовке педагогов Джеймс Кох. Он является деканом Академии для учителей в школе Raffles Institution. Академия отвечает за отбор новых учителей и повышение квалификации действующих педагогов. А также работает практикующим учителем, поэтому способен рассказать не только о стандартах качества образования в целом, но и о конкретных примерах применения этих принципов на уроках.
Raffles Institution — школа, которая находится в авангарде образовательной системы Сингапура и задаёт стандарты качества для школ со всего мира. Она также является рекордсменом по количеству выпускников, поступающих в университеты Лиги плюща, Оксфорд и Кембридж.
Мы поговорили с Джеймсом о том, каких учеников называют одарёнными и какие требования предъявляют учителям в одной из лучших школ мира.
— Что вы называете одарённостью? Это внутренняя характеристика ученика или каждый способен развить её в определённых условиях?
— По ответу на этот вопрос людей можно поделить на две группы. Первая убеждена, что это врождённое свойство: ты либо одарён, либо нет. Представители этой группы говорят, что родители должны своевременно выявить признаки одарённости своего ребёнка. Например, он учит новые слова быстрее остальных, демонстрирует аналитическое мышление и способен аргументированно переспорить взрослого. Согласно этой позиции, к таким детям нужен особый подход, но сформировать таланты у того, кто не обладает ими с рождения невозможно.
В то же время, появляется всё больше сторонников альтернативного мнения. Они считают одарённость приобретённым качеством, не отрицая при этом, что необходимо приложить много усилий, чтобы его сформировать. Но их принципиальная позиция заключается в том, что одарённость ребёнка взращивается. Необходимыми же условиями является креативная среда, способствующая мотивации и интеллектуальному драйву. В этом случает одарённость можно охарактеризовать, как стабильную устремлённость к приобретению новых знаний и умений.
Если честно, то я согласен одновременно и с теми, и с другими. С одной стороны, я сталкивался с очень яркими учениками, мотивация в учёбе у которых была довольно слабой. С другой — я видел учеников с изначально сравнительно низким потенциалом, которые добивались в итоге лучших результатов, за счёт своей целеустремлённости и энергии. Самое интересное, что неожиданно высокие достижения не были результатом большого напряжения и стресса. Усердная учёба делала их счастливее.
— А как же, в таком случае, хорошей школе достичь равновесия между внутренней мотивацией ученика и внешними вызовами от учителя в виде сложных заданий и тестов?
— Педагог должен всегда помнить о том, что, несмотря на выдающиеся академические достижения, ученики остаются на определённом этапе эмоционального развития. У интеллектуально развитых детей возникают особые потребности. Поэтому когнитивное развитие должно всегда сопровождаться работой над компетенциями эмоционального и социального характера. Роль учителя при работе с ярким в академическом плане учеником — определить вместе с ним, какие моменты в учёбе нравятся и доставляют удовлетворение. Высокие результаты по тестам и экзаменам в большинстве случаев являются результатом личной склонности ученика. Поэтому очень важно узнать, почему ему нравится учиться.
От каждого ученика мы требуем постоянно размышлять об учебном процессе и своих результатах. Вы не услышите от ученика Raffles фразу вроде «я талантлив, потому что у меня отличные отметки по всем предметам». Вместо этого каждый находит развёрнутый ответ, что у них получается лучше всего, почему им нравится заниматься по выбранным предметам на углублённом уровне, что конкретно их увлекает в программе. Осознание своих способностей — вот стержень внутренней мотивации учеников, который помогает развиваться, не опираясь исключительно на внешние стимулы.
Наши учителя включают в программы задания, которые способствуют не дальнейшему углублению знаний самых ярких учеников, а стимулируют их попробовать что-то новое. В тесты включены бонусные вопросы, которые не оцениваются в рамках конкретного испытания. Их смысл не в том, чтобы сказать не «ты одарённый, поэтому делай больше», а «у тебя выдающиеся способности, поэтому почему бы не попробовать решить задачу за пределами программы». Бонусные вопросы порождают интерес без принуждения их выполнить со стороны учителя.
— Что для вас важнее при отборе учителей в Raffles: педагогический опыт или знания в выбранной предметной области?
— Есть ряд масштабных исследований, показавших, что нет прямой зависимости между блестящим владением содержательной частью предмета и качеством преподавания. Тот факт, что у тебя есть научная степень по математике не делает тебя хорошим учителем. Поэтому я не считаю, что учитель должен быть экспертом в своей области. Необходимо владеть предметом на минимально достаточном уровне. Неотъемлемым же качеством хорошего учителя является желание продолжать учиться. Чтобы преподавать, нужно учиться: учиться у своих учеников и развиваться профессионально. При этом только самокритично настроенный человек может стать действительно отличным педагогом. Того, кто считает — «у меня десятки лет опыта, я знаю всё обо всём» — я никогда не назову хорошим учителем.
— Преподавание остаётся во многом интуитивным занятием. Несмотря на это, вам в Raffles Institution удалось определить что-то вроде формулы идеального учителя.
— О, я не считаю, что мы обладаем достаточно чётким пониманием, кого можно было бы считать идеалом учителя (смеётся). Но есть очень важный критерий (который также важен и применительно к ученикам) — это осознанность, ясное понимание, почему ты стал хорошим педагогом и в чём конкретно ты хорош. Без этого понимания, без постоянной рефлексии над своим опытом даже у идеального в плане общения с детьми учителя будет оставаться два недостатка: он не сможет стабильно развиваться в профессиональном плане и он не сможет учить и помогать другим преподавателям.
Неотъемлемая часть нашей программы профразвития — это наставничество. А человек, который не способен объяснить, чем он хорош и почему у него всё получается, никогда не сможет стать наставником. Более того, основная задача наставника как раз и состоит в том, чтобы обучить менее опытного коллегу размышлять о своей профессиональной практике и самосовершенствоваться, а не просто передать знания и методики.
— И как же вы мотивируете своих преподавателей не останавливаться на достигнутом и продолжать учиться?
— Зачастую профессиональное развитие или переподготовка воспринимаются как дополнительная нагрузка. Мы же позиционируем профразвитие, как путь решения проблем, возникающих в классе, как способ облегчить свою работу. Если у педагога нет никаких проблем, то это может значить только одно — он недостаточно рефлексирует. Дело в том, что преподавание — это не наука. Здесь нет выверенных и воссоздаваемых рецептов успеха. Поэтому даже у самого опытного учителя может случиться плохой урок. И после каждого такого случая важно чётко осознавать, что именно пошло не так. Наша программа профразвития нацелена на то, чтобы каждый учитель после неудачи понимал, в чём проблема и какие решения можно предпринять для её устранения. Когда преподаватели понимают, что занятия по профессиональному развитию позволяют выявлять и решать возникающие сложности, то они видят в профразвитии пользу, а не дополнительную нагрузку. Поэтому крайне важно, чтобы такие тренинги всегда были своевременны и соотносились с опытом конкретных учителей.
— А образовательные технологии, по вашему мнению, также помогают решать педагогические проблемы или правильное освоение новых устройств и методик оборачивается только дополнительной нагрузкой?
— Для меня технологии — это лишь один из многих способов преподавания. И использовать этот способ необходимо лишь тогда, когда он созвучен как теме занятия, так и потребностям конкретной группы учеников. Бездумное же использование технологий без осознания, какие преимущества они дают в каждом отдельном случае никакой пользы на уроке не принесут. Ещё один ключевой момент — технологические решения должны дополнять учителя, а не заменять его.
— В образовании есть два противоположных подхода: финский и сингапурский. При этом оба приносят отличные результаты на международных тестах. Есть ли что-то, что объединяет эти две системы?
— Отличия, конечно, сильны, но они кроются не столько в самом образовании, сколько в культуре и общественном устройстве двух стран. Помимо национальной политики в сфере образования, в Финляндии есть множество условий, позволяющих школьникам получать удовольствие от учёбы. У них очень большие декретные отпуска для обоих родителей, то есть государство высоко ценит время, которое проводят семьи вместе. Сингапурское общество устроено совсем по-другому, у нас все сферы жизни нацелены на экономический рост. Мы хотим быть уверены, что экономика нашей маленькой страны достаточно сильна и стабильна, чтобы мы могли выжить. Мы ожидаем, что каждый выпускник сможет внести ощутимый вклад в общее благосостояние. Так что я бы сказал, что не столько наши подходы к образованию противоположны, сколько отличается социальный контекст, в котором оно существует в каждой из стран.
— В заключение не могли бы вы поделиться впечатлениями от общения с командой «Летово»?
— Оба дня, насыщенные семинарами и обсуждениями, прошли в комфортной, если не сказать дружеской, обстановке. Мне показалось крайне захватывающей миссия «Летово», сфокусированная на том, чтобы привнести в российскую систему образования что-то совершенно новое, предложить ярким и способным российским школьникам принципиально отличный подход к учебному процессу.
http://letovo.ru/blog_posts/chtoby-prepodavat-nuzhno-uchitsya