Истории из жизни
Истории из жизни 1 - 20 41 - 60 61-80
- "Давным-давно на приемном экзамене по математике в ЛФЭИ, чтобы ускорить процесс, экзаменаторы пошли по рядам. Один из них подошел ко мне и посмотрел в мой черновик. Спросил: "Что это за формулы?" Я ответил, что забыл (забыл уже какую) формулу, а потому мне пришлось снова самостоятельно ее выводить.
Выслушав ответ, экзаменатор молча забрал все мои бумаги, поставил где надо пятерку и выпроводил меня из аудитории." - "Бывает, что родители против поступления. Например, был мальчик, очень психически странный, и отец считал, что его нужно подготовить к профессии сапожника, но ни в коем случае не идти ему в математическую школу. А он пошел в математическую школу; потом его за прогулы выгнали, и он перешел в вечернюю. Это было году в 1968-ом. Еще до того, как его выгнали из школы, он решил одну задачу из учебника, где были приведены нерешенные задачи. Он одну из них решил, и ее опубликовали в специальном математическом журнале. Но это было, когда он уже учился в одиннадцатом классе вечерней школы. Его и там хотели уже отчислять за двойки, как вдруг на адрес школы приходит письмо из Англии, от английского профессора. Письмо было адресовано профессору Райскому, то есть этому школьнику.«Профессор Райский, Вы решили проблему, над которой я работал много лет» - писал английский математик, - И так как мне эту работу публиковать уже не имеет смысла, может быть, Вы мне найдете что-то интересное?» Директор собрал педсовет, показал это письмо и спросил:«Будем аттестовывать?»"
- "До времени физтеха несколько людей в моей жизни чрезвычайно вдохновили поверить в себя и вывели сильные качества на передний план. Надія Дмитрівна – учительница украинского языка и литературы в 32 киевской средней школе: мне непросто давался украинский язык и многие одноклассники знали его лучше, чем я. Но она мне ставила 5 – за старание. Меня это просто окрыляло, и я старался еще больше.Светлана Борисовна Кишко – учительница английского языка в той же школе – я перешел в ее группу, поскольку слышал, что у нее на уроках люди потеют от работы, в то время как у нас было размеренная атмосфера. Благодаря ей я и знаю английский язык. Наше знакомство началось с того, что она порвала мой словарь с выписанными словами, выбросила в окно и сказала, чтобы я переписал все на следующий день - похоже, я как-то не так себя повел:) Помню наш разговор на перемене, когда я говорил, что меня не надо вписывать в «рамки» - я всегда из них буду выходить. Иногда она также ставила мне завышенные оценки, я краснел и считал своим долгом отработать – и старался, и подтягивался. Ее вечера, на которых мы читали английскую поэзию, ставили спектакли, пели песни - до сих пор живо предстают пред глазами и отзываются теплотой в сердце." О. Лебедев
- "Мне всегда было трудно справиться с собственным воображением. В старших классах мне безумно хотелось выплеснуть мысли, кипящие в моей голове, на стены спальни.
Я попросил у родителей разрешения.
«Я хочу разрисовать мою спальню», — сказал я.
«И что же ты хочешь нарисовать?» — спросили они.
«То, что для меня важно, — ответил я. — То, что мне кажется клевым. Вы увидите».
Отцу такого объяснения было достаточно. В этом заключалась его лучшая черта. Он поощрял творчество одной лишь своей улыбкой. Ему нравилось видеть, как искры энтузиазма превращаются в фейерверк. И он понимал меня и мою потребность выразить переполнявшие чувства в нетрадиционной форме. И то, что я собирался разрисовать стены, казалось ему отличной идеей.
Мама же не была в восторге от подобного предприятия, но мой энтузиазм оказался заразительным и для нее. Она отлично знала, что спорить с отцом бесполезно.
Два дня мы с моей сестрой Тэмми и моим приятелем Джеком Шериффом расписывали стены моей спальни. Отец сидел в гостиной, читал газету и спокойно ждал результатов. Мама сильно нервничала. Она то и дело выбегала в коридор, пытаясь подглядеть, чем мы занимаемся, через щелку в двери, но мы надежно забаррикадировались."Р. Пауш "Последняя лекция" - "Если у кого-то из вас есть дети, то ради меня: если ваши дети захотят разрисовать свои спальни, позвольте им это. Это будет хорошо. Не думайте о том, что это снизит стоимость вашего дома при перепродаже.
Не знаю, сколько раз мне еще удастся побывать в родном доме. Но каждый визит домой — это настоящий подарок. Я до сих пор сплю на кровати, сделанной отцом. Я смотрю на разрисованные мной стены и думаю о том, что родители позволили мне это сделать. И каждый раз я засыпаю счастливым!"Р. Пауш "Последняя лекция" - "Долгое время у меня не было регулярных уроков. Я занималась очень старательно, но это походило скорее на игру, чем на работу. Все, чему учила меня мисс Салливан, она иллюстрировала прелестной историей или стихотворением. Когда мне что-то нравилось или казалось интересным, она разговаривала со мной на эту тему так, словно сама была маленькой девочкой. Все, что дети считают нудной, мучительной или пугающей зубрежкой (грамматика, трудные математические задачи или еще более трудные занятия), до сих пор относится к самым любимым моим воспоминаниям.
Не могу объяснить особую симпатию, с которой мисс Салливан относилась к моим развлечениям и капризам. Возможно, это было следствием ее долгого общения со слепыми. К этому добавлялась ее удивительная способность к ярким и живым описаниям. Она бегло касалась неинтересных деталей и никогда не терзала меня проверочными вопросами, чтобы удостовериться, что я запомнила из позавчерашнего урока. С сухими техническими подробностями наук она знакомила меня понемножку, делая каждый предмет настолько радостным, что я не могла не запомнить, чему она меня обучала."
Елена Келлер "История моей жизни" - "Недавно я был в магазине и случайно увидел, как мамаша пыталась успокоить плачущего ребенка. Я слышал, как она уговаривала: «Дженифер, не ори. Дженифер, не кричи. Дженифер, успокойся». Проходя мимо нее, я воскликнул: «Простите меня, мадам, но я не могу удержаться, чтобы не сказать вам, что поражен тем, как вы разговариваете со своим ребенком!». Она взглянула на меня и улыбнулась: «Дженифер – это я»." Р. Пауш "Последняя лекция"
- "Считая уже себя единственным сохранившимся в мире философом и не опасаясь больше никаких неприятностей, я стал ослаблять бразды, сдерживающие мои страсти, тогда как прежде я вел самый воздержанный образ жизни.
И достигая все больших успехов в изучении философии или богословия, я все более отдалялся от философов и богословов нечистотой моей жизни. Известно, что философы, не говоря уже о богословах (то есть о людях, соблюдавших наставления священного писания), славились больше всего красотою своей воздержанности.
Я же трудился, всецело охваченный гордостью и сластолюбием, и только божественное милосердие, помимо моей воли, исцелило меня от обеих этих болезней — сначала от сластолюбия, а затем и от гордости;
от первого оно избавило меня лишением средств его удовлетворения, а от сильней гордости, порожденной во мне прежде всего моими учеными занятиями (по слову апостола: «Знание преисполняет надменностью»), оно спасло меня, унизив сожжением той самой книги, которой я больше всего гордился "
П. Абеляр - "Мне кажется, я не смог бы прожить без преподавательской работы. Когда у меня иссякают идеи или я не получаю никаких результатов, я все же могу сказать себе: «По крайней мере, я живу нормальной жизнью; преподавая, что-то делаю, вношу некий вклад». Я видел в 1940-х в Принстоне, что происходило с людьми огромного ума, обладателями фантастических умственных способностей, которые получили возможность просто сидеть по кабинетам, не имея ни каких-либо обязанностей вообще. Эти бедолаги, предоставленные самим себе, могли всего лишь сидеть и думать — отлично, правда? Вот только никакие идеи им в голову почему-то не приходили: возможностей сделать что-либо у них имелось предостаточно, а идей не было. Думаю, как раз в такой ситуации нарастает чувство вины, появляется депрессия, и тебя одолевает тревога от того, что нет идей. И все напрасно. Нет идей и все тут. А не происходит ничего потому, что у тебя нет реальной работы, никто не ставит перед тобой никаких задач — с экспериментаторами-то ты не контактируешь. Тебе не приходится обдумывать ответы на вопросы студентов. Собственно, у тебя нет ничего!"
Р. Фейнман - "Любой ребенок считает свою маму лучшей на свете, но моя мама действительно лучше всех. У нее нет образования, и она не сделала карьеры; это твердо следующая традициям китаянка, посвятившая всю свою жизнь мужу и сыну. Я не припомню, чтобы она проводила время в развлечениях, пользовалась косметикой или модно одевалась. Я не могу вспомнить ни единого случая, когда она просто потратила бы деньги на себя - все предназначалось для семьи. Даже сейчас, когда я в состоянии купить ей что угодно, она носит одежду, купленную лет сорок назад. "
Джеки Чан - "В течение следующих десяти лет я вопил и истекал потом и кровью под тяжелой рукой Учителя. Вечерами, отправляясь спать, я проклинал его имя, а просыпаясь утром, проглатывал свой страх и ненависть к нему. Он требовал от нас всего, что у нас было, и мы отдавали ему себя под страхом травм и даже смерти.
Однако, повзрослев, мы поняли, что он вернул нам все. Вернул сторицей."
Джеки Чан - Один из учеников-сотрудников Гельфанда, проработавший десяток лет в школе, как-то сказал: «Чтобы быть учителем, нужно: знать свой предмет, уметь учить (то есть владеть педагогической техникой) и любить детей». Израиль Моисеевич задумался на несколько секунд и сказал:
«Нет, я не согласен. Это нужно, чтобы быть просто учителем, а чтобы быть хорошим учителем, нужно:
во-первых, любить свой предмет,
во-вторых, любить учить и,
в-третьих, любить тех, кого учишь».
Эта триада — своеобразное педагогическое кредо выдающегося математика и педагога И.М. Гельфанда. - "Вчера с дочкой (2 класс задали по чтению) обсуждали сказку.Когда я сказала ,что мне больше всех импонирует бабка (хоть и остановиться ей с желаниями надо было).Дочь удивилась,но когда еще раз прочитала и посмотрела в словаре Ушакова ЗЕМЛЯНКА землянки, ж. Жильё, вырытое в земле,что прожили они в таком доме 33 года! и даже с корытом такие проблемы.Задумалась!" И сказал ей ласковое слово:
„Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо"А по мне все такие мужики - ничего им не надо!А что живет в таком бардаке , ладно бы один, а то ведь со старухой.А ничего что она с ним 33 года прожила?!И он не удосужился хоть как-то быт обустроить?"
Оксана Шукшина - "Моя коллега, учительница в ПТУ, рассказала как-то, что был у нее ученик, который появлялся на уроке математики примерно раз в месяц. Отсидев, он произносил обычно: «Опять не понимаю» и исчезал. "
- "Я терпимо отношусь даже к духу противоречия, хотя он изрядно может насолить,- делая ученика просто неудобным. Однажды я в сердцах поставил такому вот ученику сниженную оценку за поведение в четверти, так он досаждал мне на уроках, как будто у меня других забот не было, кроме как поговорить с ним об его идеях. Сейчас он — кандидат наук, математик, а я про себя думаю, что он научил меня больше, чем все книги по педагогике. Вот так: ценим детей удобных, а помним строптивых. "
В.И. Рыжик - "Так зачем же я иду на урок?
Ну, конечно, преподавать математику. Математика так важна, математика так полезна, математика так интересна, какие тут могут быть сомнения — с такими мыслями, взращенными в студенческие годы, я пришел в школу и довольно долго их лелеял.
Теперь от них мало что осталось..."
В.И. Рыжик - "До времени физтеха несколько людей в моей жизни чрезвычайно вдохновили поверить в себя и вывели сильные качества на передний план. Надія Дмитрівна – учительница украинского языка и литературы в 32 киевской средней школе: мне непросто давался украинский язык и многие одноклассники знали его лучше, чем я. Но она мне ставила 5 – за старание. Меня это просто окрыляло, и я старался еще больше.Светлана Борисовна Кишко – учительница английского языка в той же школе – я перешел в ее группу, поскольку слышал, что у нее на уроках люди потеют от работы, в то время как у нас было размеренная атмосфера. Благодаря ей я и знаю английский язык. Наше знакомство началось с того, что она порвала мой словарь с выписанными словами, выбросила в окно и сказала, чтобы я переписал все на следующий день - похоже, я как-то не так себя повел:) Помню наш разговор на перемене, когда я говорил, что меня не надо вписывать в «рамки» - я всегда из них буду выходить. Иногда она также ставила мне завышенные оценки, я краснел и считал своим долгом отработать – и старался, и подтягивался. Ее вечера, на которых мы читали английскую поэзию, ставили спектакли, пели песни - до сих пор живо предстают пред глазами и отзываются теплотой в сердце."
О. Лебедев - В классеСкомкали фартук холодные ручки,
Вся побледнела, дрожит баловница.
Бабушка будет печальна: у внучки
Вдруг — единица!Смотрит учитель, как будто не веря
Этим слезам в опустившемся взоре.
Ах, единица большая потеря!
Первое горе!Слезка за слезкой упали, сверкая,
В белых кругах уплывает страница...
Разве учитель узнает, какая
Боль — единица?М. Цветаева - Письмо Песталоцци к Цшокке от 21 июня 1802 г.:
«Друг! Знаешь ли ты, что в течение тридцати лет моя жизнь являлась постоянной экономической неурядицей и борьбой против крайней бедности, доводящей до отчаяния?
Знаешь ли ты, что почти тридцать лет я нуждаюсь в самом необходимом и до сегодняшнего дня не могу показаться в обществе или церкви, потому что у меня нет приличной одежды и я лишен возможности ее приобрести?..
Знаешь ли ты, что на улице я служу посмешищем для прохожих, так как по своему виду напоминаю нищего? Знаешь ли ты, что я сплошь и рядом оставался без обеда и в обеденный час, когда даже все бедняки садятся за стол, вынужден был в отчаянии проглотить свой кусок хлеба прямо на улице?..» - "Перед нами две сестры Фогт из Мандаха: Анна, девятнадцати лет, и Елизавета, одиннадцати. Песталоцци сообщает, что они поступили в его приют три года тому назад в крайне запущенном состоянии как в физическом, так и в духовном отношении. Средства для жизни добывали нищенством и привыкли к полному безделью. Он указывает, что ему стоило невероятного труда отучить их от этого безделья и порожденной им недобросовестности и постепенно приучить к регулярному труду.
«С искренней радостью,— пишет Песталоцци,— я вижу, как старшая, которая была столь глупа, что и представить себе нельзя, постепенно начинает развиваться: полнейшая притупленность ее чувств начинает исчезать; ощущение нравственного удовлетворения и благодарности, сознание своих обязанностей пробуждаются в ее душе, и последствия глубочайшей, страшной запущенности, дикости и жесточайшей нужды начинают ослабевать» .
Он предвкушает, какую большую радость ему предстоит испытать, когда «стремящийся вверх росток человечности», присущий этой заброшенной девушке, все же пробьется и полностью докажет свою жизнеспособность.
О младшей сестре, которая, по словам Песталоцци, меньше согнулась под ярмом нищеты, он сообщает: «Полная своенравнейшего и упорнейшего нахальства, лишенная чувства долга, она бурно сопротивлялась предъявляемым ей требованиям необходимости труда и послушания. И все же поддалась. Я полон надежды, что этот решительный характер, доставивший мне столько горьких часов, развернется и направит свои силы на хорошее» "
перейти в раздел "Педагогика"